Священномученик Николай Тохтуев, протодиакон

Протодиакон Николай Тохтуев (1903 — 1943). 1939 год

Священномученик Николай Тохтуев родился в 1903 году в селе Бым Осинского уезда Пермской губернии в благочестивой семье. По воскресеньям и в праздники он вместе с родными ходил на службу в Белогорский монастырь, славившийся своим хором. Николаю с детства полюбилась церковная служба и особенно – пение.

В 1917 году, в возрасте 14 лет, он был зачислен в псаломщическое училище, открытое в 1915 году по инициативе Священномученика Андроника, Архиепископа Пермского. Училище располагалось в Перми «при Архиерейском доме» – в одном из зданий по улице Набережной (ныне – ул. Окулова). Воспитанники училища проходили практику в Крестовой церкви во имя Святителя Митрофана Воронежского, исполняя послушание чтения и пения на клиросе во время будничных богослужений. В 1919–1922 годах Николай учился на пастырских курсах, которые в первые годы советской власти взяли на себя функции подготовки будущих пастырей Церкви вместо закрытой Духовной Семинарии. Как и в псаломщическом училище, занятия курсов проходили на территории Архиерейского дома

В 1922 году Николай Тохтуев был рукоположен в сан диакона. Служение его проходило в селах Ашап, Кыласово, Уинское.

Диакон Николай Тохтуев и Преосвященный Аркадий (Ершов), Епископ Кунгурский. 1920-е годы

В 1925 году по приглашению Священномученика Аркадия (Ершова), Епископа Кунгурского, диакон Николай с семьей переехал в Кунгур и стал служить в Успенском Кафедральном соборе. 25 марта 1926 года он был возведен в сан протодиакона и награжден двойным орарём.

В 1933 году он был арестован и помещен в кунгурскую тюрьму. Ему пришлось сидеть в подвальной камере, где поместили еще 50 человек – несмотря на то, что камера была рассчитана на 10 заключенных. Там стояла сырость, духота и табачный смрад, подвал не проветривался. Люди по очереди пробирались к отверстию волчка в двери в надежде вдохнуть хотя бы немного свежего воздуха, но напротив камеры находилась уборная, откуда тянуло зловонием. Некоторые умирали, не выдерживая таких условий. В этой камере отец Николай пробыл полгода; затем он был приговорен к трем годам ссылки, но ссылку не отбывал, т.к. перед отъездом тяжело заболел тифом. Впоследствии он служил в храмах Калуги, затем – Московской области.

Протодиакон Николай Тохтуев в Кунгурской тюрьме. 1933 год

Протодиакон Николай имел абсолютный слух и красивый голос – высокий бас. Даже далекие от Церкви люди приходили его послушать. Известно, что о. Николаю предлагали стать певцом в ансамбле песни и пляски Александрова, звали даже в Большой театр, но он совершенствовал свои вокальные данные исключительно для того, чтобы служить Господу.

В Великую пятницу 1940 года протодиакон Николай был вызван в районное отделение НКВД в г. Мытищи. Следователь предложил ему выбор – либо дать подписку о сотрудничестве с органами НКВД для выявления так называемых «антисоветски настроенных лиц», либо получить «восемь лет лагерей». Протодиакон согласился на «сотрудничество», хотя выполнять данные обязательства не собирался. Его отпустили до понедельника, 29 апреля.

С семьей. 1930-е гг.

В этот день он собрал сумку со всем необходимым, простился с семьей, в которой было уже семеро детей, и предупредил старосту храма о том, что богослужение он пропустит, так как из НКВД, вероятно, уже не вернется. Сразу же после явки он написал краткое заявление об отказе от сотрудничества: «Товарищ начальник, я отказываюсь от подписки и давал ее лишь потому, чтобы мне была возможность встретить Пасху и проститься с семьей. По моим религиозным убеждениям и по сану не могу быть предателем даже злейшего моего врага…». Эту бумагу он вручил начальнику Мытищинского отделения УНКВД. Тот, прочитав заявление, все же предложил протодиакону еще немного подумать и отпустил его домой. Но о. Николай остался тверд в своих убеждениях и написал повторное обращение:

«Граж­да­нин на­чаль­ник! Раз­ре­ши­те мне объ­яс­нить­ся с Ва­ми пись­мен­но: я го­во­рить мно­го не умею по сво­ей необ­ра­зо­ван­но­сти. Что вы от ме­ня тре­бу­е­те, то я сде­лать не мо­гу. – Это мое по­след­нее и окон­ча­тель­ное ре­ше­ние. Боль­шин­ство из нас идет на та­кое де­ло, чтобы спа­сти се­бя, а ближ­не­го сво­е­го по­гу­бить, – мне же та­кая жизнь не нуж­на. Я хо­чу быть чи­стым пред Бо­гом и людь­ми, ибо ко­гда со­весть чи­ста, то че­ло­век бы­ва­ет спо­кой­ный, а ко­гда не чи­ста, то он не мо­жет ни­где най­ти се­бе по­коя, а со­весть у каж­до­го че­ло­ве­ка есть, толь­ко она гряз­ны­ми де­ла­ми за­глу­ша­ет­ся, а по­то­му я не мо­гу быть та­ким, ка­ким Вы бы хо­те­ли…
Вы мне обе­ща­е­те во­семь лет – за что же? За то, что я дал жизнь де­тям? Их у ме­ня семь че­ло­век, и один дру­го­го мень­ше. Стар­ший сын две­на­дца­ти лет пе­ре­шел в 6-й класс, вто­рой сын де­ся­ти лет пе­ре­шел в 4-й класс, тре­тий сын вось­ми лет пе­ре­шел во 2-й класс, чет­вер­тый сын ше­сти лет, пя­тый сын че­ты­рех лет, ше­стая дочь двух лет и седь­мо­му толь­ко еще два ме­ся­ца; же­на боль­ная, не мо­жет взять ре­бен­ка – так ей скор­чил ру­ки рев­ма­тизм и серд­це бо­лит. Со­вет­ское го­су­дар­ство при­вет­ству­ет и да­ет на­гра­ду за мно­го­се­мей­ность, а вы мне в на­гра­ду во­семь лет конц­ла­ге­ря по­обе­ща­ли – за что? Ка­кой я пре­ступ­ник? Толь­ко од­но пре­ступ­ле­ние, что слу­жу в церк­ви, но это за­ко­ном по­ка не за­пре­ще­но. Ес­ли я не мо­гу быть аген­том по сво­е­му убеж­де­нию, то это со­вер­шен­но не до­ка­зы­ва­ет, что я про­тив­ник вла­сти…
Хо­тя я и се­мей­ный че­ло­век, но ра­ди то­го, чтобы быть чи­стым пред Бо­гом, я остав­ляю се­мью ра­ди Него… Раз­ве не труд­но мне оста­вить… се­мью в во­семь че­ло­век и ни од­но­го тру­до­спо­соб­но­го? Но ме­ня под­креп­ля­ет и обод­ря­ет дух мой Тот, ра­ди Ко­то­ро­го я пой­ду стра­дать, и я уве­рен в том, что Он ме­ня до по­след­не­го мо­е­го вздо­ха не оста­вит, ес­ли я Ему бу­ду ве­рен, а от­чет мы все долж­ны дать, как жи­ли мы на зем­ле…
Вот вы го­во­ри­те, что мы об­ма­ны­ва­ем на­род, одур­ма­ни­ва­ем и про­чие безум­ные гла­го­лы, – а мо­же­те ли вы об этом опре­де­лен­но ска­зать, ко­гда, мо­жет, и цер­ков­ных книг не бра­ли в ру­ки и не чи­та­ли их и не углуб­ля­лись в хри­сти­ан­скую ве­ру, а су­ди­те по­верх­ност­но, что, мол, у нас на­пи­са­но в га­зе­тах и кни­гах, то вер­но, а что за ты­ся­чу лет на­пи­са­но бы­ло до Хри­ста и про Него, что Он бу­дет и так-то по­жи­вет, и та­кой-то смер­тью умрет и вос­креснет (это за ты­ся­чу лет про­ро­ка­ми бы­ло на­пи­са­но и уже сбы­лось), так это, по-ва­ше­му, невер­но. Или вот, ска­жем, ра­дио пе­ре­да­ет за ты­ся­чи верст без про­во­ло­ки, – как это оста­ют­ся сло­ва в эфи­ре и пе­ре­да­ют­ся, а весь че­ло­век ку­да-то де­ва­ет­ся, ис­че­за­ет? Нет, он ни­ко­гда не ис­чезнет и ни­ку­да не де­ва­ет­ся, умрет, ис­тле­ет и по­том вос­креснет в луч­шем ви­де, как зер­но, бро­шен­ное в зем­лю…
Вот уже два­дцать три го­да су­ще­ству­ет со­вет­ская власть, и я ни­чем не про­яв­лял се­бя враж­деб­ным по от­но­ше­нию к ней, был все­гда ло­яль­ным, ис­пол­няя все рас­по­ря­же­ния вла­сти, на­ло­ги все­гда вы­пла­чи­вал ис­прав­но, де­ти мои учат­ся в со­вет­ской шко­ле, и вся моя ви­на лишь в том, что, бу­дучи убеж­ден­ным хри­сти­а­ни­ном, я твер­до дер­жусь сво­их убеж­де­ний и не хо­чу вхо­дить в сдел­ку со сво­ей со­ве­стью… И вам не мо­гу услу­жить, как Вы хо­ти­те, и пе­ред Бо­гом кри­вить ду­шой. Так я и хо­чу очи­стить­ся стра­да­ни­я­ми, ко­то­рые бу­дут от вас воз­ло­же­ны на ме­ня, и я их при­му с лю­бо­вью. По­то­му что я знаю, что за­слу­жил их.
Вы нас счи­та­е­те вра­га­ми, по­то­му что мы ве­ру­ем в Бо­га, а мы счи­та­ем вас вра­га­ми за то, что вы не ве­ри­те в Бо­га. Но ес­ли рас­смот­реть глуб­же и по-хри­сти­ан­ски, то вы нам не вра­ги, а спа­си­те­ли на­ши – вы за­го­ня­е­те нас в Цар­ство Небес­ное, а мы то­го по­нять не хо­тим, мы, как упор­ные бы­ки, увиль­нуть хо­тим от стра­да­ний: ведь Бог же дал нам та­кую власть, чтобы она очи­ща­ла нас, ведь мы, как го­во­рит­ся, за­елись… Раз­ве так Хри­стос за­по­ве­до­вал нам жить? – да нет, и сто раз нет, и по­это­му нуж­но сте­гать нас, и пу­ще сте­гать, чтобы мы опом­ни­лись. Ес­ли мы са­ми не мо­жем… то Бог так устро­ил, что вы на­силь­но нас та­щи­те в Цар­ство сла­вы, и по­это­му нуж­но вас толь­ко бла­го­да­рить»

5 июля 1940 года протодиакон Николай был арестован и заключен во внутреннюю тюрьму НКВД на Малой Лубянке в Москве. 2 сентября того же года особое совещание при НКВД СССР приговорило его к восьми годам заключения в Севжелдорлаге в Коми АССР.

Последняя фотография протодиакона Николая Тохтуева, сделанная в тюрьме. 1940 год

Протодиакон Николай Тохтуев скончался в заключении 4/17 мая 1943 года, за несколько дней до своего сорокалетия, и был погребен в безвестной могиле.