Монашествующие Архиерейского дома. Первый ряд (слева направо): делопроизводитель Архиерейского дома иеромонах Никон (Коробкин), эконом Архиерейского дома архимандрит Пахомий (Скорретко), инспектор Пастырско-миссионерской школы иеромонах Марк (Бакалдин), чередной иеромонах Сергий (Вершинин). Второй ряд (слева направо): предположительно, исполняющий обязанности казначея Архиерейского дома монах Паисий, ризничий Крестовой церкви иеродиакон Евлогий (Мельников). 1916 год. Из фондов ПКМ
Протокол допроса свидетелей
1919 года января 28 дня в городе Перми Судебный Следователь Пермского Окружного Суда по важнейшим делам
допрашивал нижепоименованных с соблюдением I п. 712 ст. уст. угол. судопр. в качестве свидетелей, и они показали:
Иеродиакон Крестовой церкви в г. Перми Евлогий, 30 лет,
живу в г. Перми в Архиерейском доме,
православный, под судом не был, сторонам чужой.
Иеродиаконом местной Крестовой церкви я служу шестой год. С конца мая прошлого 1918 г. пошли слухи о том, что Архиепископу Андронику грозит опасность со стороны местной большевистской власти; говорили даже, что он может быть арестован за свои проповеди, в которых он неодобрительно отзывался о большевиках. К какому-либо восстанию против власти Архиепископ Андроник, однако, не призывал. Особенно опасались за судьбу Высокопреосвященного после того, как исчез Великий Князь Михаил Александрович… Отношения Архиепископа Андроника ко мне были чисто официальные, так что от него лично я ничего не слышал о грозящей ему опасности.
Ночью на 17 июня по нов[ому]. стилю я в своей келье проснулся от беготни в верхнем этаже и догадался, что, по-видимому, явились арестовать Владыку. Моя комната располагалась как раз под его столовой. Вскоре ко мне постучался келейник Георгий Вертопрахов и пригласил поспешить в покои, куда уже появились вооруженные люди с целью арестовать Высокопреосвященного Андроника. Наскоро одевшись, я вышел в коридор, чтобы пройти через двор и попасть в покои. В коридоре я увидел сразу пробежавшего мимо мужчину в темной рабочей куртке, вооруженного винтовкой; вслед за этим мужчиной шел другой в какой-то штатской одежде защитного цвета с наганом в руке; этот последний остановил меня и потребовал указать ход на соборную колокольню, откуда в это время слышался звон колокола. Когда меня вывели во двор, там стоял окруженный несколькими красноармейцами Архимандрит Пахомий [эконом Архиерейского дома – прим.], которого также расспрашивали, как попасть на колокольню. С улицы раздались выстрелы, очевидно, по колокольне. Указать ход на колокольню со двора мы не могли. Тогда один из вооруженных людей, передав своему товарищу винтовку, полез по водосточной трубе на крышу Собора, откуда и забрался внутрь колокольни. В это время стрельба прекратилась, но вскоре раздались выстрелы внутри колокольни; насколько помню, этих выстрелов было три, и звон прекратился. Через несколько минут меня и Архимандрита Пахомия вооруженные люди провели через сторожку и через церковь к парадному ходу, где оказались арестованными швейцар Сосовский, рассыльный Калашников и три мирянина – член [приходского – прим.] совета Слудской церкви Илья Демьянович Петров, член совета Собора Иван Иванович Ашаровский и третий, по фамилии мне неизвестный. Нас соединили всех в одну группу и повели в Чрезвычайный Комитет.
На площади перед домом было много вооруженных людей и солдат; вооруженные солдаты были густо расставлены и дальше, вплоть до Чрезвычайного Комитета. Архиепископ Андроник, как я узнал в швейцарской при выходе, был уже арестован и куда-то увезен. Постороннего народу на улице вовсе видно не было. Сопровождавшие нас солдаты со злостью заявляли: «Мы Вашего Андроника не выпустим до тех пор, пока он не укажет, где находится Михаил Романов». В Чрезвычайном Комитет нас продержали часа три, причем вызывали каждого порознь в одну комнату, где находились, очевидно, члены Комитета; их было человек шесть; один из них, с маленькой бородкой, спрашивал, как кого зовут и адрес, а другой, в одежде защитного цвета, записывал ответ. Меня и, как я слышал, прочих арестованных ни о чем не расспрашивали. Из Чрезвычайного Комитета нас отправили в тюрьму, откуда, опять-таки без каких-либо допросов, отпустили в день Св. Троицы.
В тюрьме нас заставили по какому-то образцу подписать обязательства не вести никакой пропаганды против большевистской власти и не распускать никаких ложных слухов об аресте Архиепископа Андроника. В тюрьме от одного из помощников начальника (фамилии не знаю) я слышал, что ночью видели, как мимо тюрьмы по тракту в Мотовилиху проехала закрытая пролетка, в которой, по-видимому, был увезен Архиепископ Андроник. О дальнейшей судьбе Архиепископа Андроника ходили разные слухи, но неопределенные, так что по этому вопросу я ничего объяснить не могу такого, чтобы установить, жив ли он или погиб, и, если погиб, то от чего и при каких обстоятельствах…
ГА РФ. Ф. р-9440. Оп. 1. Д. 2. Л. 28-29.
